Вертолет для дальневосточного тигра

13.03.2018

Корея показала себя настоящим азиатским тигром, за несколько десятилетий осуществив невероятный по масштабам экономический рывок. Страна построила судостроение, автомобильную и электронную промышленности мирового уровня.

И собственно, как и с Китаем, многие эксперты ожидали такую же быструю экспансию на рынке вооружений, в том числе, авиационных. Но не оказались ли прогнозы слегка преждевременными? Наверное, нет. Хотя многоцелевой вертолет собственного производства для военных и служебных нужд вместо американской техники был идеей фикс шести или семи последних президентов республики.

В программе KUH, как в зеркале, отразилась вся корейская авиационная тема, связанная с политической подоплекой, завязанной на конкуренцию влиятельных промышленно-финансовых групп в стране и мире.

Новый глобальный игрок
Южная Корея начала успешно конкурировать на международном рынке, но еще долго оставалась одним из крупнейших импортеров вооружений. Рост промышленной мощи сыграл на руку американским оборонным фирмам. Страна и сегодня является крупнейшим получателем американского оружия. Но это уже не улица с односторонним движением.

Соединенные Штаты импортировали технологии, особенно в судостроительную промышленность, и получали выгоду от южнокорейского сотрудничества в производстве истребителя F-35. По мере развития возможностей, что вполне естественно, Южная Корея смогла производить что-то не только для себя, но и на экспорт, преследуя собственные промышленные, технологические и политические цели. Совместное производство и реэкспорт положили базис для производства вертолета Surion, относящегося к классу Puma и появившегося благодаря возможностям и технологиям Eurocopter.

А началась эта история давно. В 1960-х годов тогдашний южнокорейский президент Чун-хи объявил курс на самостоятельную линию обороны ввиду эскалации ядерной угрозы со стороны КНДР. Оборонный бюджет страны начал стремительно расти. К 1980-м годам южнокорейская оборонная промышленность уже выпускала большое количество боевой техники, в том числе, вертолеты 500MD и истребители F-5E.

Развитие оборонки во многом было обусловлено стратегическим партнерством с американцами, предоставлявшим соглашения о лицензировании и совместном производстве. Обе страны выиграли от оборонного бума в Южной Корее. Американские военные гиганты, такие как Lockheed Martin, получали огромные контракты на совместное производство, а Южная Корея строила самостоятельную военную силу.

К 1990-м годам страна стала поставщиком оружия третьего уровня. Вклад в мировой рынок вооружений резко изменился, когда корейское правительство начало тратить миллиарды на НИОКР. В нулевые годы доля авиационных вооружений в военном экспорте выросла до трети. А в 2007 году президент Ли Мён Бак провозгласил оборонку драйвером роста. Экспортные возможности к 2020 году должны вырасти до $4 млрд., а число работников до 50 тыс. человек.

В настоящее время Южная Корея активно участвует в проектировании, испытании и создании авиационных технологий. Спектр интересов включает истребители F-16, тренировочные самолеты K-1 и T-50. Но, по мнению американцев, отставание в основных технологиях до сих пор не преодолено. Это касается авиационной электроники, систем управления, вооружений, авиадвигателей и композитов. Поэтому полной независимости от импорта нет и сегодня. Однако, это уже не третий уровень. Корея стала поставщиком вооружений мирового масштаба, конкурирующим с «наставниками».

В 2005-м был принят закон о военной реформе. Новая доктрина законодательно закрепила курс на самообеспеченность обороны. В рамках плана военного строительства Корея намерена стимулировать оборонные исследования и разработки путем увеличения оборонного бюджета по 11,1% в год до 2015-го и 7,1% до 2020 года.

Расходы на НИОКР стали распределяться между частными оборонными фирмами. С $132 млрд. в 2005 году они выросли до фантастических $410,7 млрд. в 2008-м. Но немного помешал кризис. В 2010 году рост военных расходов составил лишь 3,6%. Однако корейские производители падение выдержали благодаря продаже дорогостоящей техники (в основном, кораблей) и технологий.

Способность передавать военную технику позволила южнокорейским оборонным фирмам оказаться жизнеспособнее, чем американским, на местном и некоторых других рынках. В 2008 году Южная Корея и Турция подписали экспортную сделку по танковым технологиям на сумму $300 млн. исключительно благодаря этому.

Кроме того, большинство покупателей пугают высокие цены американцев, и они выбирают более доступное и менее сложное оружие. В целом, американский экспорт падает. Возможно, из-за ограничивающей возможности программы иностранных военных продаж (FMS). Кстати, именно она помешала заключить контракт стоимостью $1,2 млрд. на поставку в Южную Корею четырех беспилотников Global Hawks. Корейский контракт до сих пор не закрыт, и его активно педалирует KAI.

Кроме арабских шейхов американское оружие уже почти никто не покупает. Если в 1990-х они контролировали 60% рынка, то сейчас лишь около 30%. Этим пользуются корейцы. Сами американцы отмечают, вопросы передачи и утечки военных секретов всегда были источником напряженности между двумя странами.

Другие государства уже серьезно рассматривают Южную Корею в качестве потенциального поставщика в рамках модернизации своих вооруженных сил. Это Малайзия, Филиппины, Вьетнам и Таиланд. Кстати, недавно Таиланд выразил заинтересованность в вертолетах Surion. Ширится сотрудничество с европейскими (Польша) и латиноамериканскими странами (Колумбия), а также с Израилем.

Южнокорейские оборонные фирмы становятся все более актуальными на международном рынке вооружений за счет снижения потенции США и продолжающегося собственного роста. И на этом фоне появляется конкурентоспособный вертолет!

Surion, KUH и Eurocopter
Корейцы долго выбирали партнера и в итоге остановились не на американском. Декабрь 2005 года ознаменовал эндшпиль южнокорейского тендера на производство 245 служебных транспортных вертолетов. Это положило начало появлению в 8-тонном классе Surion, первоначально рассчитанного на 11 военнослужащих.

Правительство окончательно утвердило контракт в июне 2006 года, и проект начал раскручиваться полным ходом. Хотя, если судить о стоимости, программа не сразу набрала оборотов. Вместо обычных в таких случаях $6-8 млрд. планировалось израсходовать $4,5 млрд. А первоначально было выделено лишь $1,3 млрд. Но это только на НИОКР!

Разработка завершилась в апреле 2013 года. Первые производственные контракты и контракты на создание версий для Корпуса морской пехоты уже подписаны. На очереди контракт с федеральной полицией. Как скоро, пока никто не знает, но новые модели будут предлагаться на экспорт через совместное предприятие с Airbus.

Проект многоцелевого корейского вертолета (KUH) нацелен на замену стареющего парка UH-1H Hueys. Кроме того, программа позволит повысить потенциал предприятий, выпускающих вертолеты. Однако, проект заметно урезан. Первоначально планировалось представить платформу, на которой могли строиться и ударные варианты, но не сложилось. Переоценив риски, корейцы согласились купить AH-64E Apache. Но от разработки с помощью приобретенных технологий вертолета с легким вооружением и беспилотника KAI не отказалась.

Официально корейская национальная вертолетная программа (KHP) была запущена в 2006 году. С октября 2007-го получила название «Korean Utility Helicopter» (KUH), а в июле 2009 года была переименована в «Surion» (в переводе «совершенство»).

Генеральным подрядчиком является KAI. В качестве основного партнера выступал EADS Eurocopter (теперь Airbus), оказывающий техническую помощь и поставляющий компоненты роторов, трансмиссии и автопилоты. Доля Airbus в проекте на этапе разработки была 30%, но на этапе производства снижена до 20%. Так что, это почти полностью корейский вертолет.

Полномасштабное производство должно было начаться в 2012 году, но подвели НИОКР. Бизнес-планы партнеров тоже постоянно лихорадило. 250 вертолетов не хватало даже для внутреннего рынка. Планы были пересмотрены в сторону увеличения. Сначала до 300 единиц, а потом появилась идея об экспорте гражданской версии. Ожидается, что общий спрос превысит 400 вертолетов. Амбиции сдерживает лишь нежелание Airbus своими руками создать конкурента 7-тонному H175.

Еще в 2009 году южнокорейское агентство Yonhap News цитировало анонимный правительственный источник, заявлявший о намерении получить до 300 зарубежных заказов на KUH в ближайшие 25 лет. Это примерно 30% прогнозируемого глобального спроса на вертолеты крупнее UH-1, но меньше UH-60.

До 2013 года KAI ориентировалась на эти экспортные показатели, несмотря на то, что конкуренты сильно прогрессировали. А конкурировать Surion придется с «монстрами» AW189, Bell 525, H175, плюс несколько более крупными, такими как Puma, Mи-17, NH90 и Sikorsky H-60.

С самого начала некоторые источники указывали, что проект будет базироваться на производных семейства Daphin (AS 565 Panther/H155), но подобные утверждения оказались несостоятельными. Окончательный дизайн получил некоторое внешнее сходство с H155 и Puma, но внутри оказалось слишком много отличий.

KUH Surion имеет длину 15 м, высоту 2 м, ширину 4,5 м и максимальный взлетный вес 8,7 тонны. Оснащен парой турбовальных T-700 GE, благодаря чему обладает дальностью 480 км. Система HUMS способна эффективно работать на протяжении всего полета. Вертолет рассчитан на двух пилотов и 9 вооруженных пассажиров. По другим данным, на двух членов экипажа и 15 военнослужащих.

Бронированные кабина и рама выдерживают выстрел из калибра 7,62 мм, а топливным бакам нипочем более серьезное оружие (по разным оценкам, 12,7 мм или 14,5 мм). Системы предупреждения и защиты разрабатываются совместно Cassidian и LigNex (Южная Корея) и включают широко распространенную систему предупреждения о ракетном нападении AN/AAR-60 MILDS.

Согласно некоторым источникам, вертолет будет иметь четыре точки внешней подвески, на которых смогут размещаться ракеты типа TOW. Правда, о разработках и испытаниях собственного оружия KAI пока ничего не сообщала.

Первый полет состоялся еще в 2010-м, а первые поставки в корейскую армию начались в 2013 году. Всего армейцы получили порядка 90 SUH-1 по трем контрактам. В 2016 году проект пришлось дорабатывать из-за неготовности к эксплуатации в холодном климате. Этого требовали экспортные возможности. В апреле этого года в штате Мичиган (США) были успешно проведены испытания противообледенительной системы.

В том же году KAI получила правительственный контракт стоимостью $523 млн. на поставку 243 вертолетов до 2023 года. Но программа не обошлась без скандалов. Уже в следующем году руководителя KAI обвинили в преднамеренном превышении расходов на $21 млн. Корейские прокуроры подозревали компанию в растрате вдвое большей суммы в ходе управления закупками.

Первые поставки морских версий также уже стартовали. В январе этого года Корпус морской пехоты страны получил два MUH-1. Эти Surion получили складные лопасти для корабельного базирования и антикоррозийное покрытие. Нашлемные дисплеи поставляет израильская Elbit Systems, а британская GKN Aerospace — топливные баки из особо прочных и гибких материалов.

Surion может использоваться и в других областях. В частности, планируются поставки для национальной полиции и разработка медицинской версии. Уже проявлен интерес со стороны Перу и Индонезии.

Почти десять лет понадобилось корейцам, чтобы создать свой вертолет. Много это или мало, судить трудно. Для Airbus или Bell, конечно, много. Но если учесть, что индустрия практически создавалась с нуля, а в итоге страна присоединилась к малочисленной когорте из одиннадцатыми мировых производителей, вряд ли.

В настоящее время страна располагает примерно 700 вертолетами, из которых более половины требует замены. Парк очень разношерстный. Кстати, в Корее эксплуатируется примерно 50 Ка-32. Все остальное — это американские и европейские модели, которые давно устарели. Их они теперь легко поменяют.

По большому счету, Южная Корея решила два вопроса: обновление вертолетного парка и создание собственной индустрии мирового класса. А окажется программа KUH успешной в глобальном масштабе, будет определять гражданский вектор развития отрасли, а также коктейль из коммерции и политики…